| Он то останавливался, дирижируя сам себе, затем снова двигался вдоль сцены, то приседал, выпрямлялся, откидывался всем корпусом назад, снова выпрямлялся, склонялся вперед и снова мелкими шажками устремлялся вперед. То отступал вправо, то влево... Потом постоит в задумчивости, вроде бы что-то вспоминает, и снова начинает свою прогулку вдоль сцены... Снова задумывается, и снова принимает различные позы, опускается то на одно колено, то на другое, изгибается всем корпусом, вскакивает, вытягивается в струнку, отбегает назад. Чувствую, как он устал, как ему жарко, он вытаскивает платок и вытирает пот... Чуточку отдохнул — и снова начинает свои хождения по сцене... Опять остановка, опять хождения, опять позы, одна изящнее другой, опять движения... Мне казалось, что он никогда не остановится —двигался как заводной. И только когда дали свет на сцену, сигнал к началу общих репетиций, он, удовлетворенный, остановился... И если б вы видели его в этот момент... Он какого сразу не глазах, сгорбился, одряхлел... — Это был Мариус Петипа? Так? — спросил Мамонтов.
— Да - это был Мариус Петипа, я его впервые тогда увидел в работе Но дряхлым он выглядел недолго.
| 
